ПОКАЯНИЯ ДВЕРИ: МОЛИТВА МЫТАРЯ 
/Из слов и проповедей в Неделю о мытаре и фарисее/ 

«Сколько мытарь не был занят мирскими суетами и корыстолюбием, но и он приходил в церковь молиться (Лк. 18: 9-14). Был он и в прочем развращен, но сию нужную и спасительную мысль надежды не оставлял, т.е. что надо приходить в церковь помолиться. Сия-то мысль была для мытаря жемчужиной дражайшей, надеждой к исправлению жизни его…» Прп. Гавриил (Зырянов) Седмиезерный 

✓ «ХРАМ БОЖИЙ – ДОМ МОЛИТВЫ…» 
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) 

Храм Божий – дом Отца нашего Небесного – дом молитвы. В него созывает Он детей Своих, чтобы в молитвенном общении они острее восчувствовали Его близость, Его любовь, чтобы тепло Отцовского назидания и силу его, унесли с собой в трудности человеческой жизни. Всех Он видит, свет Его Евангельской Истины освящает собравшихся до последних глубин. 

Так было во времена земной жизни Спасителя, когда фарисей и мытарь молились в огромном Иерусалимском храме, так и сейчас зрит Господь нас с вами предстоящих Ему с молитвой, так будет всегда до последних дней мира. 

Но о молитве только двух богомольцев говорит сегодня Евангельская притча. Фарисей и мытарь. Почему именно они обратили на себя внимание Всевидящего Ока? Чем отличились? Казалось бы между ними нет ничего общего. Один стоит в первых рядах молящихся, первый, как праведник, он и во мнении людей; другой остановился у дверей храма, как последний пред Богом, и в глазах окружающих он – вопиющий грешник. Фарисей возносит взор горе с молитвой: «Боже! Хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы»; мытарь зрит подножие ног своих, и ударяя себя в грудь шепчет: «Боже, милостив буди мне грешнику». 

Две молитвы устремлены к Богу, – два состояния души, два образа жизни. Оба человека – в храме, оба с молитвой на устах, но обоих ли покрыла милость Божия и Его благоволение? И слышим мы глас Божий: «Сказываю вам, что сей ( мытарь) пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всяк возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется». 

…В преддверии Великого Поста Церковь напоминает нам о пути Христовом, о пути спасения, – о смирении и покаянии. «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию». 

И мы с вами, дорогие мои, в храме Божием. Слава Богу! Но посмотрим в глубину души своей во свете сегодняшнего Евангелия. Ответим себе на вопрос, кто мы? Что речет о каждом из нас Господь? 

Кратко, но емко нынешнее Евангельское сказание, и не случайно звучит сегодня для нас это слово Божие. Опасность впасть в фарисейское состояние самодовольства, самопревозношения и осуждения и укорения других подстерегает всякого. Только истинные праведники чужды подобных искушений, но и они строго стоят на страже своей души, чтобы не нашел в нее лазейку враг рода человеческого. В нас же, в молве житейских попечений пребывающих, неприметным образом могут объявиться эти отводящие от спасительного пути чувствования и взгляды. 

В нас, безусловно, есть добрые истинно христианские качества. Мы любим храм Божий, стараемся каждый праздник почтить молением за службой, но при виде забывших о храме не шелохнется ли в душе иногда самодовольная мысль: «Слава Богу! Несмь, якоже прочии человецы»? Мы утешаемся молитвой, но бываем обидчивы, раздражительны, празднолюбопытны, славолюбивы, но бываем невоздержны в пище, неосторожны в словах. Мы трудолюбивы, но скупы и безучастны к нужде ближнего, а если и благотворим, но при этом не сохраняем чистоту сердечную. И надо увидеть свое нравственное состояние, и устрашиться увиденного, тогда сердце наш непременно исторгнет вопль мытарев: «Боже, милостив буди мне грешному». 

Мы же чаще довольны проявлением внешнего своего благочестия. И фарисейское: «Слава Богу! Несмь, якоже прочии человецы» если и не является нашей молитвой, то все же подспудно приживается в глубине души, самодовольством услаждая жизнь. Но убоимся и тени помысла «Слава Богу! Несмь, якоже прочии человецы». Страшен душе самоцен, гибель для души оценивать других, сравнивая с собою. Тотчас все доброе в нас теряет пред Богом всякую цену и достоинство, и становится достоянием вражией гордыни. 

Но как же одновременно уживаются в сердце нашем обе эти молитвы? Борются в душах наших мытарь и фарисей, борются с переменным успехом. И как надо быть внимательным, чтобы не возобладала в нас молитва, не получившая от Господа оправдания. А слова Господа «… всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» не дадут забыть нам, что истинное христианское делание все запечатлено и проникнуто смирением и любовию. 

Чтобы предохранить себя от фарисейского превозношения пред другими, надо беспристрастно всматриваться в свою душу. По самолюбию, свойственному человеку, мы хорошо усматриваем в себе добрые качества, но слепы и снисходительны к своим недостаткам. Не зная самих себя истинно, мним, что мы лучше других. Но стоит начать всматриваться в свою совесть, в свое сердце при свете евангельских истин, мы сделаем для себя важное открытие, что мы не только не лучше, но во многих отношениях хуже многих. 

Праведники Божии, исполнив все им повеленное, называли себя неключимыми рабами, боялись и помыслить о своих достоинствах. Апостол Павел говорил о себе: «Я первый из грешников». Апостол Петр до конца дней своих оплакивал случившееся с ним падение. Святые следили за каждым движением сердца, за каждою мыслию, судили себя даже за помыслы, вменяя их в грех, как за дело совершенное. Нам ли не быть строгими к себе, когда мысли наши заняты только земным, сердце обременено пристрастиями мирскими? 

Чтобы освободиться от греха самоцена и самомнения, следует сопоставлять свою жизнь не с себе подобными, но с достигшими совершенства. Многие подобострастные нам люди победили в себе грех, искоренили все греховные страсти, уготовили себя в жилище Святому Духу. Но и они до конца жизни носили в устах и в сердце молитву: «Боже, милостив буди мне грешному». И мы, грешные, по праву преклоняемся пред ними. Так попытаемся сравнить их чистую добродетельную жизнь со своей. Вот кто-то в душе доволен своим мирным уступчивым характером, но что наша уступчивость в сравнении со смирением преподобного Сергия? Будучи игуменом монастыря, он не возгнушался заработать себе хлеб насущный, нанявшись срубить келью одному из насельников. И благодарил Бога, когда тот рассчитался со своим духовным отцом, дав за труд лукошко заплесневелых сухарей. 

Мы дорожим своими молитвенными правилами, а если иногда помолимся сверх положенного, то это уже вменяем в подвиг. Но как мал и ничтожен он будет даже в наших глазах, если вспомним преподобных, простаивающих в беседе своей с Богом ночами и не замечающих времени. 

Вспомним преп. Серафима Саровского и его тысячедневное стояние на камне в молитвенном подвиге. 

Мы осилили какую-то одну, досаждающую нам страсть, оставили ту или другую греховную привычку, а в душе уже готово закопошиться самодовольство. Но вспомним святых, борцов, все страсти победивших. Пережив все искушения и устояв в добродетели, они сохранили главное, – смирение, чистоту любви. А у нас, если приглядимся к себе повнимательней, добродетель мнится до первого искушения, до первого соблазна. Как же не взывать нам ко Господу гласом мытаря «Боже, милостив буди мне грешному»? 

А если взглянем выше сонма святых, если откроется нашему взору Крест с Божественным Страдальцем на нем и рядом стоящую сострадающую Ему Матерь, то сердце и ум наш познают путь во след Христа и Его Пречистой Матери, и останется в сердце нашем навсегда непрестанная молитва «Боже, милостив буди мне грешному». 

Мытарь – грешник и Фарисей – мнимый праведник, оба они назидают нас: «не надейтесь на свою праведность, но всю надежду своего спасения возложите на беспредельную милость Божию, вопия: « Боже, милостив буди мне грешному»! А на исходе из земной юдоли в преддверии вечности для человека будет важна и нужна только одна молитва: «Боже, милостив буди мне грешному»! Аминь. 

✓ КАКАЯ МОЛИТВА УГОДНА ГОСПОДУ? 
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Слово в неделю о мытаре и фарисее 

Каждый год незадолго до Великого поста слышите вы благодатную притчу Господа нашего Иисуса Христа, научающую нас тому, как надо молиться Богу и как не надо молиться Ему. Эта притча так глубоко важна, что надо ежегодно возобновлять ее в нашей памяти и все глубже и глубже вникать в нее. Много раз уже старался я, по мере разумения моего, влагать в сердца и умы ваши толкование этой великой Христовой притчи. 

Но вот и в нынешний год пришла мне мысль от Бога, что не все еще нужное сказал я вам. Итак, вникнем еще раз в благодатное научение нас Господом Иисусом Христом тому, какие молитвы наши угодны Ему и какие тяготят Его. Итак, опять напомню вам благодатную притчу о мытаре и фарисее. 

“Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю” (Лк.18, 10-12). 

Угодна ли Богу такая молитва? Приятно ли Ему слушать гордые слова и самохвальство человека, хотя и старающегося быть непорочным по правде законной, но относящего свою праведность к своим собственным заслугам, а не к благодати Божией? 

Отвратим глаза свои от высоко и самодовольно поднятых к небу рук его, обратим их на стоящего с низко опущенной головой и бьющего себя в грудь мытаря, неправедно требующего в свою пользу лишние деньги при собирании установленных законом податей и за это всеми ненавидимого. Эта всеобщая ненависть давила и мучила мытаря, и совесть тяжело укоряла его. 

Все мы, слабые люди, подвержены в большей или меньшей степени телесным или духовным страстям: чревоугодию и блуду, сребролюбию, самомнению и гордости, унынию и гневу. Этим страстям научает и покоряет нас враг нашего спасения – диавол. 

Страсть сребролюбия и любостяжания святой Апостол Павел назвал корнем всех зол, а несчастный мытарь был в плену именно этой страсти сребролюбия, и за это ненавидели его люди. Но милосердный Бог не оставляет нас в плену страстей, и голосом совести, которым тихо говорит нам наш Ангел-хранитель, помогает нам бороться с внушаемыми нам диаволом страстями и каяться в них. 

Вот почему бил себя в грудь, низко опустив голову, грешный мытарь. В нем горел благодатный жар покаяния, он просил у Бога помощи в борьбе со своим сребролюбием. И эта покаянная молитва, как чистый фимиам, возносилась к престолу Божьему. За нее получил он прощение своих грехов. Ибо могущественно пред Богом глубокое смирение и покаяние в грехах своих, и даже страшные разбойники Варвар, Патермуфий, Моисей Мурин не только были прощены Богом за безмерно глубокое покаяние, но даже получили от Него дар чудотворения. 

Гордый и самопревозносящийся фарисей, относивший все свои добродетели к своим собственным заслугам, ушел из храма менее оправданным, чем мытарь. Он тоже получил воздаяние за свои достоинства, ибо правда Божия требует воздаяния и за малое добро, хотя бы и оскверненное самомнением и гордостью. 

А глубоко покаявшийся мытарь за свое смирение и самоосуждение получил от Бога всю полноту прощения и оправдания. 

Будем же и все мы, грешные и подверженные страстям, молиться так, как молился, бия себя в грудь, грешный мытарь: “Боже, милостив буди мне грешнику!” (Лк. 18, 13) Господь и Бог наш Иисус Христос да простит и помилует нас, если будем молиться так, как научил Он нас в Своей великой и благодатной притче о мытаре и фарисее. 

✓ «МОЛИТВА МЫТАРЯ — ВОПЛЬ ДУШИ…» 
Святой праведный Алексий (Мечев). Из Слова в неделю о мытаре и фарисее 

Мытарь и фарисей пришли в церковь помолиться. Фарисей во время молитвы своей хвалился делами своими и осуждал других, а мытарь с глубоким сознанием своего недостоинства молился так: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лк. 18:13). Первого осудил Господь, а последнего оправдал, говоря: «Всякий возвышающийся унижен будет, а унижающий себя — возвысится» (Лк. 18: 14). 

Дорогие, если смотреть на внешние поступки, а не на внутреннее расположение сердца, то фарисея никак нельзя назвать дурным человеком. Во всяком случае, он был человек беспорочный в гражданском смысле и наружно благочестивый. При всем этом молитва его была отвергнута. Напротив, мытарь был не без грехов и пороков. Он сам сознает свою греховность, и однако же молитва его была услышана. Почему это так? А вот почему: фарисей молился высокомерно, с таким настроением духа, в котором он сам весь обнаружился. Ведь в молитве люди выказываются такими, какие есть на самом деле и как живут. К жизни евангельского фарисея и его молитве можно применить слова Апостола: «Люди самолюбивые, сребролюбивые, гордые, надменные, злоречивые, имеющие вид благочестия, силы же его отвергшиеся» (Тим. 3:2-5). 

Фарисей с надменностью держал себя по отношению к Богу. Гордо вошел он в храм, стал впереди всех, на видном месте. В нем не заметно было никакого признака подобающего благоговения к Богу и Его Дому, он презрительно обращался с ближними. Считая себя праведным, он называл других людей дурными: хищниками, неправедниками, прелюбодеями – судя по внешним поступкам, ложно и превратно истолковывал их, а не по внутреннему расположению сердца. Так гордость везде поступает: о себе самом думает высоко, а о других – низко. 

Молитва фарисея была греховная молитва. Он благодарил Бога, но без смирения и сознания собственных немощей – благодарил не за избавление от тяжких искушений к греху и грубых пороков, а за то, что он не таков, как прочие люди. В его устах слышался голос гордости, которая кичится своею праведностью и обращается к Богу не с молитвой покаяния, а с молитвой самовосхваления. Каяться, по мнению фарисея, ему было не в чем. В действительности, вся молитва фарисея была обращена к собственному кумиру гордости. И Бог ее не слышал. 

Молитва мытаря была воплем души, в смирении взиравшей на свои грехи и в дерзновении веры призывавшей милосердие Божие уврачевать страдания немощи. И Бог с благоволением внял ей, ибо Он видел человека, требующего Его помощи и сознающего собственное бессилие для обновления своей природы. Смирение сделало мытаря достойным благодати Божией. Мытарь стал вдали в храме и не смел даже поднять очей своих на небо. Он не шел вперед, хотя был человек должностной, собиратель пошлин, и, вероятно, с хорошим состоянием. 

В церкви нет различия. Все имеют равные права. Самое невидное место вполне достаточно для того, чтобы возноситься в молитве к Творцу. Мытарь ударял себя в грудь – истинная, пламенная молитва не может быть без внешнего выражения. Внутренние движения сердца невольно проявляются и во вне. 

Мытарь молил Бога о помиловании. «Боже! Милостив будь мне, грешному». Его единственное желание – получить прощение грехов. Словом, в своей молитве мытарь выказывался таким, каким он был на деле и как жил. Он молился со смирением, «а смиряяй себе вознесется».